Фортов был красивым человеком.
Он был красив внешне: высокий, спортивно-фигурный, сдержан в жестах, не суетлив в движениях… Умные глаза, внимательный взгляд, энергичное привлекательное лицо. Он был эстетически безупречен.
Он был красив своей речью: она была всегда содержательной, четко аргументированной. Он умел сказать много без многословия, понимая, что многословие есть признак скудоумия. Избегал в своих публичных выступлениях пустоты, умел говорить и сдер- жанно, и страстно. Умел шутить без пошлости.
Он был красив в мышлении — логичном, сочетающем глубину понимания с широтой предметности. Изумляла безразмерная емкость его ума, стремительность мышления и восхитительная легкость оперативной связи — умение извлечь из памяти нужное в нужный момент. Поражала интегрирующая способность его ума: находить связи между тем, что для обычных умов казалось несвязанным, автономным.
Он был честолюбив. Это прекрасное качество — генетический мотор творчества. Это стремление быть выше, сделать лучше, поднять себя на уровень тех, кто выше. И это не надо путать с тщеславием — отвратительным свойством людей опускать других, чтобы самому казаться на мнимом возвышении. Фортов брезгливо относился к высокомерию и высокомерным людям, каких много не только во власти. Занимая высокие посты, он не «бронзовел», никогда не забывал: ты значишь только то, что есть на самом деле. Но это и означает быть собой. Даже в общении с властью он никогда не терял достоинства, того, что именуют лицом. Есть умная шутка: он никогда не терял лица, потому что никогда не снимал маску. Это не о Фортове — он никогда не носил маску, он был открытым и абсолютно лишенным лицемерия. Он исповедовал простые правила жизни: держать тело в здоровье, ум в ясности, душу в чистоте.
Он был великим человеком. И не только в науке, что абсолютно, бесспорно и признано. Наука была его жизнью, судьбой. Он велик нравственно. Он имел талант вдохновлять, поднимать, воодушевлять. И делал это бескорыстно, легко и щедро. И это линия его великих предшественников — Н.Н. Семенова, Ф.И. Дубовицкого, Я.Б. Зельдовича; все они относились к молодому Фортову с огром- ной симпатией, поощряя и вдохновляя его талант.
Сказанное выше ему теперь не нужно. Это нужно нам — держать его образ в памяти и передавать эту память идущим вслед. И быть благодарным слепой и равнодушной судьбе, которая позво- лила нам иметь подарок — быть его современником и знать его. Кому-то близко, кому-то издалека...
Анатолий Бучаченко
Академик РАН